В отличие от Ленина, которому коммунисты обещали вечную жизнь и которого они называли «живее всех живых», Достоевский, родившийся 200 лет назад, действительно, оказался в такой машине времени, которая отправила его в будущее — к нам.
Начнем с того, что он предопределил основную тему ХХ века — тему сверхчеловека. Она отразилась в философии Ницше, Шпенглера, Льва Шестова, в прозе Альбера Камю, Томаса Манна и многих других. Сверхчеловек как политическое явление нашел свое мрачное отражение в нацизме и в коммунистической утопии того же Ленина.
Другим колоссальным достижением Достоевского стало развитие вечной темы веры и неверия. Он доказал в своих книгах свое же собственное утверждение: «Если бога нет, все дозволено» и определил путь от неверия в дикое царство абсурда.
Творчество Достоевского обогнало и ХХ век. Оно вошло в наше время как пророческое предупреждение о триумфе энтропии при ослаблении культурных ценностей, потери возможности человеком познать самого себя. Оглупление, упрощение, танец цинизма и безумия — все, что творилось в кружке Петра Верховенского в романе «Бесы» — стало в значительной мере реальностью ХХI века. Распад общих ценностей в значительной степени парализовал как Восток, так и Запад. Вместе с Достоевским мы продолжаем любить старые, как он сам говорил, камни Европы, но нынешними камнями оказывается непросто мостить дорогу приемлемого прогресса.
Достоевский устремил свои произведения в перспективу будущего таким удивительным образом, что его персонажи населяют сегодняшнюю Россию. По ней бродит тот же Петя Верховенский. В обнимку со своими дружками он возвысился в политике до небес. Среди нас и Родион Раскольников, которого терзают мысли одновременно о счастье и незаконном обогащении. Мармеладов — этот горе-пьяница — тоже наш современник, сошедший с рельсов нормальной жизни. Ну и наконец безымянный герой «Записок из подполья». Он ведь первый европейский экзистенциалист, от него пошла мысль о том, что внутреннее зло в человеке превращает человека в животное. «Свету ли провалиться или мне чай не пить?» — не эта ли формула подходит для нынешнего русского авторитаризма?
Достоевский утверждал в «Дневнике писателя», что зло залегает глубже, чем это считают «лекаря-социалисты». Мысль суперактуальна. Прежде чем бороться с внешним злом, познай себя и определись, не произойдет ли перерождение собственной души, которая полюбит власть и безнаказанность больше гуманных целей.
Достоевский начинал как молодой социалист, любитель Шиллера и страстный гуманист. Ему было только 22 года, когда он написал свой первый роман «Бедные люди». Некрасов и Белинский пришли от него в полный восторг. Это роман о «маленьком человеке» — новом персонаже русской литературе. Вместе с тем это — сентиментальное путешествие любящей души Макара Девушкина, которое кончилось любовным крушением. Затем, через несколько лет, была чудовищная имитация публичного расстрела писателя вместе с другими членами кружка Петрашевского. Его, как нередко бывало в России, приговорили к высшей мере наказания за сущий пустяк — чтение знаменитого письма Белинского Гоголю, написанного, так сказать, социалистическим пером.
Достоевский в жизни — это сгусток страданий. Помимо несостоявшегося расстрела, в последний момент замененного царской милостью Николая Первого сибирской каторгой, он мучился эпилепсией. Пережил несчастную любовь с красивой, капризной нигилисткой, намного младше его самого, Полиной Сусловой, был многие годы безрассудным игроком. В то время как на трон взошел царь-освободитель Александр Второй, обещая множество нужных стране реформ, Достоевский — словно предчувствуя в этом реформаторстве неизбежное явление революции 1917 года — пошел против либерального течения, стал почвенником, далее реакционным публицистом, не лучше Победоносцева. Его «занесло», конечно, в области внешней политики он считал, что Константинополь должен быть «наш», но перед смертью, как бы одумавшись, он выступил на юбилее Пушкина с объединяющей идеей «всечеловека».
Как бы ни крутило, ни вертело «политического» Достоевского, в своей прозе он был гением именно свободного слова. Михаил Бахтин верно разгадал в его творчестве полифоничность — возможность каждому герою полностью высказаться, возможность, например, ангельскому Алеше Карамазову в ненаписанной части «Братьев Карамазовых» стать революционером…
Мне пришло в голову назвать Достоевского патологоанатомом живой человеческой души. Это не парадокс. Он препарировал душу словесным скальпелем, чтобы понять ее сущность. Этим он помог многим поколениям читателей задуматься над смыслом жизни, а возможно и обрасти его. Этим он помогает нам и поможет нашим потомкам найти «в человеке человека».
Виктор Ерофеев — писатель, литературовед, телеведущий, автор книг «Русская красавица», «Хороший Сталин», «Акимуды», «Розовая Мышь» и многих других, кавалер французского Ордена Почетного легиона.
Комментарий выражает личное мнение автора. Оно может не совпадать с мнением русской редакции и Deutsche Welle в целом.
Смотрите также:
