Пожалуй, нет ни одной крупной европейской газеты, не опубликовавшей в выпуске за 2 декабря некролога Ирине Александровне Антоновой. Президент Государственного музея изобразительных искусств имени Пушкина скончалась 30 ноября на 99-м году жизни, с 1961 по 2013 года она возглавляла один из самых значительных музеев России в качестве директора.
В некрологах, опубликованных в немецкой печати, покойную величают «царицей музейного мира» (Berliner Zeitung), «стражем «трофейного искусства» (Kölner Stadtanzeiger), «непоколебимым борцом в облике согбенной старой дамы» (Süddeutsche Zeitung) и «железной леди с шармом полиглота» (Frankfurter Allgemeine). Снимает шляпу и международный музейный мир: так, директор лондонской Национальной галереи Габриэль Финальди, которому приходилось сидеть с «мадам Антоновой» за столом переговоров, характеризует ее как «природную стихию» и констатирует, что «международный мир знал ее как непростого партнера по переговорам. Но ее целью неизменно было укрепление отношений с западным музейным миром».
Ирина Антонова и актер Джереми Айронс
Немецкий куратор и искусствовед Айке Шмидт (Eike Schmidt), с 2015 года возглавляющий галерею Уффици во Флоренции, признается, что ему будет недоставать «советов, наблюдений, идей и аргументов» Антоновой, которую он считает «примером как коллегу и образцом гражданской позиции». Директор Фонда Прусского культурного наследия Герман Парцингер (Hermann Parzinger) в беседе с DW говорит об Ирине Антоновой как об «одной из самых впечатляющих личностей российского музейного мира».
Виртуоз идеологического шпагата и хранительница «спецхрана»
Справедливо вспоминают немецкие и российские комментаторы многочисленные заслуги Антоновой в ходе гигантского жизненного и карьерного марафона от Сталина до Путина. Антоновой есть за что восхищаться: здесь и умелый культурный либерализм периода застоя, и дружба с Шагалом, и протекция умеренно фрондирующему арт-авангарду Москвы, и выставка «Москва-Париж», на которой Леонид Брежнев впервые с изумлением узрел «Черный квадрат» Казимира Малевича, и неизменная элегантность, и несравненные «Декабрьские вечера», впервые в стране открывшие музейное пространство для музыки.
Ирина Антонова и Марк Шагал
Все это можно было бы счесть безупречной жизнью в культуре и для культуры, если бы не одна ложка дегтя, имя которому — «трофейное искусство».
Ирина Антонова и «трофейное искусство»
Ирина Александровна на протяжении всей жизни раздраженно опровергала слухи о том, что она лично участвовала в вывозе культурных ценностей, экспонатов немецких музеев, с территории побежденной Германии. Действительно, это не более чем досадный слух. Но столь же неопровержимым является и тот факт, что именно Ирина Антонова, совсем еще юная тогда сотрудница Пушкинского музея, отвечала за «приемку» трофеев, доставляемых в Советский Союз.
В частности, согласно свидетельствам, опубликованным историком Григорием Козловым, подпись Ирины Антоновой стоит на документе о доставке в аэропорт Домодедово и передаче сотрудникам музея так называемого «золота Трои» (он же «клад Приама») — комплекса находок, сделанных немецким археологом Генрихом Шлиманом (Heinrich Schliemann). На протяжении десятилетий культурные сокровища из Германии — не только «золото Шлимана», но и тысячи археологических экспонатов, включая такие знаковые, как «Эберсвальдский клад», картины Дюрера (Albrecht Dürer) и Кранаха (Lucas Cranach), — находились в спецхранах Пушкинского музея, вне «зоны действия» мирового культурного сообщества.
Лишь с появлением неопровержимых доказательств местонахождения артефактов из Германии Ирина Антонова согласилась признать это. «На протяжении лет Антонова яростно отрицала факт присутствия «клада Приама» и других ценностей в музейных стенах, чтобы затем показать его немецким музейным кураторам», — констатирует в беседе с DW искусствовед и куратор Константин Акинша. Большая часть «трофеев» до сих пор не входит в основную экспозицию, другие выставляются без указания происхождения.
Приблизительно в середине 1990 годов именно Ирина Антонова играет ключевую роль в торможении процесса переговоров о «трофейном искусстве» между Россией и Германией. «Для меня Антонова является символом советского музейного руководителя, сумевшего определить культурную политику постсоветской России, — указывает Акинша в своем комментарии для DW. — Пожалуй, никто не сделал так много для того, чтобы превратить вопрос о культурных ценностях, перемещенных во время войны, в инструмент политического противостояния. «Культуркампф», начатый Антоновой в начале 1990-х, стал одним из элементов культа Отечественной войны, превратившегося в политическую религию путинизма.»
На то, чтобы восстановить доверие между научными и музейными мирами России и Германии, ушли годы. Сближение произошло лишь в последнее десятилетие благодаря инициированным Германией двухсторонним проектам, как выставочная трилогия «Европа без границ». Один из авторов этого проекта, археолог и музейный деятель Герман Парцингер, тем не менее, считает позицию Антоновой естественной: «Судьба Ирины Александровны формировалась под влиянием катастроф XX века: поскольку она росла в Берлине в 1930-е, она стала свидетельницей преступной агрессивной войны нацистской Германии против Советского Союза со всеми ее разрушениями. Соответственно ясным было ее отношение к проблематике трофейного искусства».
Ирина Антонова и Владимир Путин
Ценит Парцингер и ясность позиции Антоновой: «Она никогда не скрывала, что считает справедливым нахождение культурных ценностей, изъятых у Германии во время войны, в России в качестве компенсации. Антонова была надежным, хоть и непростым партнером для немецких коллег. За одно это Ирине Александровне — наша признательность!»
Третья из выставок проекта «Европа без границ», «Железный век«, должна открыться в Москве 15 апреля 2021 года — если не помешает пандемия коронавируса, унесшая, увы, преждевременно жизнь Ирины Александровны Антоновой. Ведь все, знавшие ее, были убеждены, что она, как обещала, доживет до своего векового юбилея в марте 2022 года…
Смотрите также:
