Понедельник, 20 ноября 1944 года. «Сегодня произошло что-то особенное», — пишет Ян Базейн в своем дневнике. Голод, холод, авианалеты уже не кажутся чем-то особенным 19-летнему подростку на пятом году Второй мировой войны, это обычная повседневность. Записи юноши короткие и лаконичные, часто он вносит только по три-четыре предложения в день. «Ян Базейн сохраняет спокойствие и трезво смотрит на происходящее. Он говорит себе: «Я должен выжить и я должен думать о том, что все хорошо закончится. Я не могу опустить голову», — подытоживает дневниковые записи Яна Базейна историк Барбара Бойс (Barbara Beuys).
Бойс исследует нацистскую оккупацию Нидерландов во время Второй мировой войны. В 2012 году вышла ее научно-популярная книга «Жизнь с врагом — Амстердам под немецкой оккупацией с мая 1940-го по май 1945 годов». Сейчас она, кроме прочего, работает над дневниками Базейна. Три блокнота опубликованы немецким издательством C.H.Beck Verlag под названием «Ян Базейн: Дневник подневольного рабочего».
«Отношение молодого Яна Базейна к происходившему отражает настроение всего нидерландского общества в те годы», — считает Бойс. «В других дневниках того времени можно прочитать что-то похожее, например, что было очень страшно подвергнуться нападению немцев, но тем не менее нужно было попытаться справиться с этим прагматично и реалистично», — подчеркивает исследовательница, перечитавшая многочисленные дневниковые записи самых разных людей.
Как-нибудь, но выжить под бомбардировками
10 мая 1940 года германский вермахт вторгся в Нидерланды. Роттердам, родной город Яна Базейна, подвергся сильным бомбардировкам, вся страна была оккупирована. Юноша пробыл в городе четыре года — в постоянном поиске еды и дров для отопления. «В эти дни я искал картошку. Подробно описывать не буду, потому что уже осточертело. Это были дни, полные голода, холода и нищеты. Нигде нельзя было купить картошки», — пишет юноша зимой 1944 года.
Напряженность внутри семьи нарастает, отец и сын не ладят друг с другом. Базейн-старший угрожает сыну, что если он не съедет с квартиры, то отец обратится к немцам, чтобы его забрали. Наконец, Яна, избежавшего первой полицейской облавы, принудительно отправили на работу в Германию. Парень провел 75 часов в забитом людьми товарном вагоне — без еды и воды.
Иллюстрация к книге художницы Барбары Йелин
«Что это была за ночь. Никогда не забыть. Холод и ветер, болезни и проклятия, нет, это действительно самое ужасное. Если быть точным, в нашем вагоне 53 человека. Прошлой ночью у одного из них был нервный срыв. Трое регулярно подбегали к двери из-за дизентерии. Двое мальчиков, которым всего по 16 лет, плакали всю ночь», — так Ян Базейн описывает адское путешествие из Роттердама в Баварию. И далее: «Если кто-то никогда раньше не испытывал страха, то он в Германии поймет, что это такое».
Дневниковые записи парня о своей борьбе за выживание в Роттердаме и о депортации в транзитный лагерь Дахау-Ротшвайге, где он работал помощником на кухне, заполнили три блокнота. После смерти Яна Базейна в 2001 году его сын Леон обнаружил дневники отца и предложил их для публикации немецкому издательству.
Сын хотел лучше понять отца
Только спустя почти 65 лет после окончания Второй мировой войны и смерти отца, а за ней и матери Леон Базейн решился прочитать дневники: «Мои родители никогда не говорили о военных годах, мой отец умел прятать свои чувства и воспоминания. Он женился, у него родился сын. Он был очень творческим и позитивным человеком. Все в его жизни потом хорошо сложилось», — рассказал Леон DW. Для него самого война была загадкой: «Я был молод, и мне было все равно, пока в моих руках не оказался дневник моего отца».
Почерк было нелегко расшифровать, и ему потребовалось много времени, чтобы прочитать записи, говорит он. Леон Базейн никогда не думал, что к дневниковым записям его отца в Германии проявят такой большой интерес. Это удивило и ошеломило его. В Нидерландах, по его словам, интерес ним не так велик.
«Сразу после 1945 года люди в Европе вообще не говорили о том, что произошло, а именно об убийстве евреев«, — говорит историк Барбара Бойс. В Нидерландах об этом тоже вплоть до 1960-1970-х годов старались не говорить, хотя там особенно большое число еврейского населения — 75 процентов — было депортировано и убито. Для сравнения: в Бельгии — 44 процента, во Франции — 25 процентов. «Но сейчас люди и в Нидерландах проснулись. В прошлом году в Амстердаме был установлен большой монумент с именами всех жертв. Что-то сдвинулось с мертвой точки», — подчеркивает Барбара Бойс.
Леон Базейн тоже видит прогресс в обсуждении этой темы в Нидерландах: после большого интереса к дневникам его отца в Германии местные издатели ими тоже заинтересовались. Публикация их на родине сделала бы Леона счастливым, и его отец, вероятно, тоже обрадовался бы этому, говорит он: «Я думаю, что это вызвало бы у него улыбку. Надеюсь, что то, что он написал, может многому научить будущие поколения людей», — предполагает Базейн-младший и добавляет: «Очень важно, даже если дела идут очень плохо и вы оказались в сложной ситуации, пытаться выжить и извлечь из этого максимум пользы, а также помочь другим, если вы в состоянии это сделать».
Для будущих поколений
Дневник молодого Яна Базейна мог бы помочь заинтересовать этой темой людей, которым сегодня от 16 до 25 лет. Для этого на основе дневника была разработана образовательная компьютерная игра («серьезная игра») под названием «Вынужденная эмиграция», которая предлагает молодому поколению более привычный для него медийный подход к этой сложной теме.
Обложка книги
Барбара Бойс видит в таком подходе возможность заинтересовать как можно больше молодежи. Однако она призывает к тому, чтобы публикации таких дневников сопровождались дополнительной информацией и разъяснениями. Например, вопрос о принудительном труде во времена нацизма: «Когда Ян Базейн покинул Нидерланды, процесс использования принудительного труда в «третьем рейхе» был почти завершен», — поясняет историк Бойс. — То, что Ян Базейн описывает как принудительный труд, не так ужасно по сравнению с тем, с чем другим приходилось сталкиваться годами раньше». Базейна не заставляли работать на фабрике и не подвергали пыткам. «Эти разъяснения следовало бы добавить в книге и объяснить, что такое принудительный труд», — отмечает историк.
Во многих местах, считает Бойс, читатель остается один на один с самим собой, например, в сцене, в которой Ян Базейн посещает кинотеатр: «Он с восхищением пишет о фильме «Жертвенный путь» немецкого режиссера Файта Харлана (Veit Harlan), говорит Бойс. А ведь надо было написать, что Файт Харлан снял в 1940 году и самый страшный антисемитский пропагандистский фильм. «Этот фильм назывался «Еврей Зюсс» («Jud Süss»). В нем евреи изображались сексуально и морально абсолютно развращенными людьми. И такую информацию в качестве пояснения для молодого поколения должна содержать эта книга», — уверена историк.
Многое уже объяснено в глоссарии и подробном послесловии к книге. Однако молодое поколение, которое, согласно текущему исследованию Архивов Арользена, проявляет потребность в обсуждении темы Холокоста и эпохи национал-социализма, должна заинтересовать именно личная история человека, рассказанная в визуальном интерактивном формате. Такая игра — пример того, как лучше заинтересовать этой темой школьников и студентов.
Дневник Базейна — ценное свидетельство Второй мировой войны, рассказывающее о страданиях и разрушениях, но также и о мужестве людей. Он дает понять, почему каждая война — это страшная трагедия для людей, которые оказываются в нее втянутыми.
Смотрите также:
