Популярный немецкий писатель и один из самых известных выходцев из СССР в Германии, Владимир Каминер переехал в Берлин из Москвы в 1990 году. С тех пор он написал более 25 книг на немецком языке. Известность пришла к Каминеру после выхода сборника рассказов о русскоязычных мигрантах Russendisco и культовых дискотек в Берлине, которые обычно проходили с аншлагом. В интервью DW Владимир Каминер рассказал, чем его разочаровала Германия в пандемию и почему Путин и офицеры КГБ на самом деле — несчастные люди.
Константин Эггерт: Вы как-то сказали, что русские — это прекрасный народ, которому не повезло с руководством. Такое чувство, что вы оправдываете народ. Народ вообще бывает виноват?
Владимир Каминер: Люди очень адаптивны, они подстраиваются под любую реальность. Понятно, конечно, что народ не виноват. Или так: любой народ виноват в том, что он настолько адаптивен. У наших соотечественников так сложилось, что они не могут повлиять на политику государства, в котором они живут. У них нет таких возможностей, механизмов и инструментов. Они, наверное, довольно легкомысленно в какой-то момент себя повели, отдали эти инструменты, обменяли их, как какие-нибудь аборигены меняли золото на бусинки. Бусинки давно уже пропиты, а инструментов влияния на политику государства нет. Значит остается или молчать в трубочку, или поддерживать эту политику и громко заявлять: «А мне нравится политика моего государства!» Как будто кому-то важно мнение этих граждан.
— По-моему, важно. Путину очень нравится, когда его поддерживают.
— Любому авторитарному правителю нравится, когда его поддерживают. Но по большому счету, никакого влияния на его политику это поддержка не оказывает. Мы видим сейчас это на примере Беларуси: и в отсутствие поддержки тоже можно жить. Политика продолжается. Руководство страны преследует свои интересы, а не интересы граждан. Ни аннексия Крыма, ни все остальные войны, которые ведет российское руководство по периметру Российской Федерации, ничего не принесли: ни каких бы то ни было позитивных результатов, не подняли ни уровень жизни, ни благосостояние.
Константин Эггерт берет интервью у Владимира Каминера в Берлине
— Вы 30 лет живете в Германии, где есть связь между жизнью и политикой. А в России удовольствие получают от того, что мы сильные, нас боятся, мы можем брать новые земли и никто нам ничего не сделает.
— Новых земель давно уже нет, везде живут люди. Любая земля — это проблемы, новые люди — это новые проблемы, ничего другого это не приносит. Смысл государства вовсе не в том, чтобы брать какие-то земли, а в том, чтобы устроить более или менее терпимую жизнь тем, кто в этом государстве живет. Роль и значение государства в России чрезвычайно преувеличены.
— Писатель Дмитрий Быков говорит, что поздний Советский Союз практически создал новую цивилизацию, новую интеллигенцию, новую культуру. И эта культура разрушилась во время революции 1990-х. Вы как к этому относитесь?
— Быков очень любит говорить о покорении космоса, о том, что мы все-таки первые полетели в космос, первый человек в космосе — Юрий Гагарин. И в то же время это государство не могло обеспечить людей самым необходимым. Ходили, можно сказать, без штанов. Поэтому есть такое мнение: «Черт с ним с этим космосом, лучше бы штаны!» На что Быков говорит: «Штаны произвести было невозможно. Это государство было устроено так, что оно могло осуществить только один, но крутой проект. А вот такая повседневная нормальная жизнь была невозможна». Поэтому выбор никогда не стоял между Гагариным и штанами. Выбор стоял иначе: или мы ходим без штанов и летим в космос, или мы ходим без штанов и не летим в космос. И все выбирали якобы добровольно Гагарина, потому что штаны вообще на повестке дня не стояли.
— А вы жили в повестке штанов?
— Нет, я не жил в повестке штанов. Я был очень любопытным человеком, мне всегда казалось очень интересным познавать мир. К 23 годам я познал советский мир, как мне тогда казалось, полностью и целиком. Там уже было нечего познавать. Уже было понятно, как все работает. Тот же Быков часто говорит о том, как сложно была устроена эта советская грибница, сколько там было подземных этажей, ходов и выходов. Нельзя сказать, что это не так. Но, с другой стороны, эта сложная грибница тоже была довольно примитивным деревянным ящиком и, побегав по ней несколько лет, ты уже все понимал. Я только из-за этого и уехал. Я уехал не за штанами. У меня недавно был разговор с моими детьми. Моей дочери — 24, сыну — 21. Они говорят: «Папа, а ты почему уехал? Ты был беженцем? Ты был каким беженцем — экономическим, политическим?» Я не был беженцем. Мне, собственно говоря, хорошо жилось. Мне все нравилось — кроме того, что нельзя было поехать посмотреть, как живут другие страны. И когда эта возможность образовалась, я и мои друзья сразу воспользовались этим и поехали.
— А почему не вернулись?
— Да, многие возвращались, это факт. У меня нет в жизни опции заднего хода. Можно поехать дальше, можно выше, глубже, но не назад.
— Вас что-то разочаровало в Германии за эти 30 лет?
— Германия сейчас разочаровывает меня, во время пандемии. Та легкость, с которой отказались от культуры, от театров, от концертов. Этот пафос, с которым говорят: «Как может вообще молодежь думать про какие-то вечеринки? Кому нужны вечеринки? От них же только шум и вонь!» Любая вечеринка, любое театральное представление — это убитая старушка. Как просто люди согласились с этой новой жизнью, которая действительно прекрасна: рано встал, позанимался йогой, пошел на работу, вечером домой, купил себе вегетарианских картонных сосисок, прыгнул в постель и на следующее утро свежачком опять на завод. То, что меня всегда восхищало в этой стране, так просто вдруг ушло. Но я думаю, что это, конечно, не из-за пандемии. Пандемия послужила просто таким толчком. Это уже было раньше, это движение в сторону рационализма и так называемого позитивного подхода к жизни. Весь этот шумный и пышный пир, который и спасает нас от дурдома, очень легко отстранили, выбросили за рамки реальной жизни.
Ведущий программы «вТРЕНДde» Константин Эггерт
— То есть Германия оказалась очень готовой быть скучной, — этим она вас разочаровала?
— Да, такой очень мещанской, легко пугающейся, манипулятивной страной.
— Вы звучите как COVID-диссидент. Вы не COVID-диссидент?
— Ни в коем случае. Я не вижу, честно говоря, никакой прямой связи между вирусами и отказом от культурной жизни. Ведь можно было отказаться от чего угодно другого, например, сразу — от этих дурацких шоппинг-центров. Что, нужно обязательно знакомиться с этим пылесосом перед тем, как его купить?
— Что будет в России после Путина?
— Я наблюдаю, например, за своими детьми, за новым поколением двадцатилетних. И я, честно говоря, теряюсь в догадках, что произойдет и как будет выглядеть наш мир, когда это поколение возьмется за руль. В России для них будет просто прорва работы. Я думаю, что вся эта хмарь прошлого уйдет. Вся эта так называемая российская политика — это не голос народа, это темные уголки сознания офицеров КГБ, вышедших на пенсию. Мира, в котором они жили и работали, уже нет, а представление о нем еще осталось. Это на самом деле очень печальный итог жизни, как мне кажется. Потому что так не должно быть: по-настоящему человек должен уходить раньше своего мира. То, что случилось с поколением последних советских офицеров госбезопасности в России — это очень печальная история.
— Но многие стали очень богатыми. Это не компенсирует?
— Не компенсирует, к сожалению. Представьте себе: вы бывший офицер КГБ и страшно разбогатели. Вы чего хотите от жизни? Вы хотите респекта, хотите уважения, хотите любви. Вместо этого у вас есть только деньги. Что вы можете купить на эти деньги? Какую-нибудь самую быструю в мире яхту и вращаться по морям и океанам с такой скоростью, что никто не сможет вас увидеть? Я не думаю, что это то, к чему они очень сильно стремились. Это такая подделка настоящей жизни. Настоящего Советского Союза не получается. Это как с продуктами, которые рекламируют как «давно забытый вкус детства». Еще до Крыма, когда я ездил в Россию, я несколько раз чуть не отравился. Смотрю: у метро продается «давно забытый вкус детства». Что же это было? Глазированный шоколадный сырок. Я его потом отскребал часа полтора из гортани. Поэтому мы все жертвы нашего прошлого, замечательного Советского Союза: и Дмитрий Быков, и Владимир Путин, и мы с вами, наверное, тоже в какой-то степени, носим его кусочками в себе и выковыриваем, как этот глазированный сырок.
Смотрите еще:
