Ян Сидоров и Влад Мордасов 3 ноября 2021 года вышли на свободу после четырех лет заключения, к которому их приговорили по так называемому «ростовскому делу» — после пикета в поддержку жителей Ростова-на-Дону, пострадавших от сильного пожара летом 2017 года. Эту акцию власти квалифицировали как попытку организации массовых беспорядков. В беседе с DW молодые люди рассказали о жизни в колонии и своих планах после освобождения, а также прокомментировали решение Алексея Навального передать им денежную часть премии имени Бориса Немцова.
На момент задержания студенту третьего курса филиала РАНХиГС в Ростове-на-Дону Яну Сидорову было 18 лет, сегодня ему 22 года. По словам молодого человека, за четыре года, проведенных в заключении, «и убеждения, и мысли, и взгляд на мир» у него сильно изменились. «Ведь дело не только в том, что прошло много времени. Я полностью поменял обстановку. Попав в тюрьму, я познакомился со многими людьми и понял, что моя ситуация — вовсе не исключение», — говорит Ян в беседе с DW, подразумевая случаи, когда в тюрьме оказываются невиновные, или суд выносит приговор по более серьезной статье, чем та, которая соответствует проступку.
В СИЗО №1 Ростова-на-Дону, где Ян провел 27 месяцев до того, как попал в колонию, кроме прочих заключенных, содержались сторонники организации «Хизб ут-Тахрир», обвиняемые по статье о терроризме, а также несколько «свидетелей Иеговы». С некоторыми из них молодому человеку удалось тогда пообщаться лично.
«Особое» отношение к политзаключенным
По словам Яна Сидорова, в колонии его не пытались изолировать от других, он не сталкивался с «особым» отношением к себе со стороны заключенных, которые нормально с ним общались: «Конечно, многих удивляла моя статья, мое дело… Но в целом это никак не влияло. Больше влияли личные отношения, которые удавалось выстраивать с окружающими, — говорит Ян. — Я понял, что есть люди, которым не безразлична судьба других».
Яна Сидоров
С персоналом колонии младшего звена проблем у Яна не возникало. Что касается высокопоставленных сотрудников, то молодой человек не исключает, что у них было «определенное внимание» к его делу, основанное на каких-то внутренних распоряжениях, именно поэтому они и искали возможность «прицепиться».
Штрафной изолятор за невыход на зарядку
Однажды, в июне 2021 года, Сидорова, по его словам, закрыли на 10 суток в штрафной изолятор (ШИЗО) за то, что он был одет «не по форме». Тогда Ян не успел переодеться, вернувшись с занятий спортом. Он вспоминает, что к заключенным пришла «целая процессия» из дежурного, «опера» и других сотрудников колонии и сразу направилась к нему, хотя он был не единственным, кто еще не успел переодеться.
Позже, за три недели до выхода из колонии, молодого человека вызвали на дисциплинарную комиссию и отправили на 7 суток в штрафной изолятор за невыход на зарядку. Сразу после ШИЗО его перевели в строгие условия отбывания наказания (СУОН). При выходе осужденного из штрафного изолятора существует возможность поместить его как «злостного нарушителя» под административный надзор. Именно с таким исковым заявлением обратилась в суд администрация колонии. В свою очередь, адвокат Яна обжаловал в прокуратуре решение отправить его подзащитного в штрафной изолятор за невыход на зарядку. 1 ноября прокурор по надзору удовлетворил эту жалобу, а вечером того же дня Яна перевели в обычную жилую зону колонии. 2 ноября колония отозвала свой иск.
О деньгах от Навального
Комментируя решение Навального отдать ему и другим политзаключенным денежную часть премии имени Бориса Немцова, Ян говорит, что эта новость его очень удивила. «Это было благородно с его стороны», — считает он. Большую часть полученной им суммы молодой человек собирается потратить на восстановление здоровья, пошатнувшегося в колонии: «Эти деньги нам очень помогут».
Алексей Навальный в суде, июнь 2021 года
Дома, в Краснодаре, после освобождения Ян еще не был. Ближайшие несколько дней он собирается провести в Москве. В планах Яна — посвятить себя правозащитной деятельности. Его мама, Надежда Сидорова, уже более года сотрудничает с правозащитным проектом «Открытое пространство», пытаясь оказать помощь семьям, находящимся в подобной ситуации.
Полторы сумки писем
Влад Мордасов, которому в этом году исполнилось 25 лет, признается, что за прошедшие четыре года он «сильно повзрослел» и стал «более серьезным, более ответственным и более осторожным». В ИК-9 Шахты, где он находился, было мало молодежи, зато много времени для размышлений.
Как и Ян Сидоров, с которым он тесно общался еще во время судебных разбирательств, Влад мечтает посвятить себя правозащитной деятельности. «Иначе получится, что все было зря, — подчеркивает он. — Зная, как выглядит исправительная система изнутри, можно поддержать тех, кто находится там до сих пор».
Влад Мордасов (слева) с мамой и братом Русланом в день освобождения из колонии
По словам Влада, ни другие заключенные, ни сотрудники администрации колонии не относились к нему предвзято: «Это были нормальные, человеческие отношения». С сокамерниками в СИЗО ему тоже повезло: увидев, как он молод, они помогли ему освоиться, дали много полезных советов.
В колонии Влад, по его словам, много читал, в частности, «Новую газету». Иногда ему приносили пачки с номерами сразу за две недели. «Нужно было успеть проштудировать их, пока я не получу новую. Плюс было много других интересующихся заключенных. Надо было выдавать им газеты, следить за очередью и за тем, чтобы эти газеты не скурили», — вспоминает Влад.
Читал он и книги, тоже в огромных количествах — от произведений Джека Лондона и Ремарка до учебника по политологии. Иногда книги были в посылках от людей со всей России, которые хотели его поддержать. Влад говорит, что при освобождении он унес с собой полторы сумки писем: «Я сохранил их все».
Что касается«премии от Навального», то, узнав о ней, Влад очень обрадовался: «Это была своевременная помощь». Часть денег Мордасов потратил еще в колонии — на приобретение необходимых вещей, передачки. Из оставшейся суммы был куплен билет в Москву, куда Влад отправляется уже 5 ноября для встречи с Яном и рядом правозащитников.
Смотрите также:
