Под открытым письмом в поддержку историко-просветительского, благотворительного и правозащитного общества «Мемориал», которое движение «Ветераны России» обвинило в «реабилитации нацизма», 14 февраля поставили свои подписи более десятка немецких ученых — представителей фондов исторической памяти. Один из них — директор Фонда исторической памяти «Бухенвальд — Дора-Миттельбау», профессор истории Йенс-Кристиан Вагнер (Jens-Christian Wagner).
В интервью DW он поделился воспоминаниями о работе с архивами «Мемориала» в Москве и рассказал, какие возможности по поддержке своих российских коллег рассматривают сегодня в германском научном сообществе.
DW: Профессор Вагнер, как вы оцениваете то, что происходит сегодня с «Мемориалом» в России?
Йенс-Кристиан Вагнер: В том, что на «Мемориал» оказывают давление, нет ничего нового. Вот уже несколько лет работа организации в России все сильнее подавляется на фоне трендов в сторону реставрации (прежнего политического строя. — Ред.). Критичный взгляд на период сталинизма уже давно гораздо менее желателен, чем это было в 1990-е годы. Во многом это связано с авторитарными тенденциями путинского правительства.
Йенс-Кристиан Вагнер
На протяжении многих лет мы поддерживаем тесный контакт с коллегами из «Мемориала» и могли убедиться собственными глазами, какому давлению подвергается эта организация. Присвоение «Мемориалу» статуса «иноагента» существенно ограничило его возможности для открытой и критичной работы в России.
Сегодня происходит новый виток эскалации. С одной стороны, речь идет о решении суда о ликвидации «Международного Мемориала», а с другой — о закрытии в Москве центрального офиса организации с огромным архивом. Я сам работал с ним. Он содержит невероятное число материалов по истории преследования людей в период сталинизма в СССР.
При этом для нас, как фонда памяти, занимающегося историей национал-социализма в Германии, особую ценность представляет обширный архив документов по истории советских граждан, отправленных на принудительные работы в Германию во время Второй мировой войны (так называемых «остарбайтеров». — Ред.), и тех, кто после войны столкнулись в Советском Союзе с подозрениями в коллаборационизме и долгое время не признавался жертвами национал-социализма ни в СССР, ни позже в России и других бывших советских республиках.
— Вы имели возможность изучать архивы «Мемориала» в России?
— Да. Я и мои коллеги занимались научной работой в Москве и тесно сотрудничали с «Мемориалом». Несколько лет назад наш фонд исторической памяти «Бухенвальд — Дора-Миттельбау» подготовил масштабную международную передвижную выставку по истории принудительного труда в период национал-социализма. В 2011 году мы представили ее в Москве.
В экспозиции использовались и некоторые экспонаты из фондов «Мемориала». Проходила она в Центральном музее Великой Отечественной войны, то есть в государственном музее, а «Мемориал» был нашим важным партнером в презентации выставки и организовывал, в частности, семинары для учителей, которые посещали экспозицию со своими классами.
— В этом свете обвинения в реабилитации нацизма выглядят по меньшей мере странно.
— Они действительно абсурдны! Я не знаю ни одной другой организации в России, которая имела бы подобные заслуги в плане формирования критичного и дающего чувство достоинства взгляда на преступления национал-социализма на территории бывшего Советского Союза.
— Идут ли в немецком историческом и научном сообществе дискуссии о возможности сохранить архив «Мемориала» в случае, если организация будет ликвидирована? Может быть, есть планы по передаче его части Германии?
— Это было бы не так просто. Ведь речь идет о культурном наследии, которое нужно было бы вывезти из страны. К тому же основополагающий принцип свободного, сознательно относящегося к своей истории общества состоит в том, что исторические документы находятся в стране, а исследователи и люди, занимающиеся просветительской деятельностью, имеют к ним доступ.
Именно поэтому я очень надеюсь, что архив «Мемориала» будет сохранен и доступен в России. В противном случае действительно придется задуматься о возможности вывезти этот чрезвычайно ценный архив за границу. Однако это стало бы крайней мерой, и разговоров на эту тему мы пока не вели.
Стоит учитывать и то, что значительная доля собранных «Мемориалом» материалов уже оцифрована, часть этих данных находится и у нас. Например, документы из России, которые мы использовали для масштабной выставки на тему ГУЛАГа. В 2010 году она демонстрировалась по всей Германии. Это была очень подробная выставка, при ее подготовке мы дошли до самых глубин архивов.
— А как насчет конкретных мер поддержки сотрудников «Мемориала»?
— Мы уже думали о том, как спасти наших коллег, например, предоставив им возможность для продолжения работы в Германии. Ведь мы испытываем большое беспокойство за их судьбу. Каждый, кто знаком с ситуацией в России, знает, что такие вещи как вызов (председателя правления «Международного Мемориала». — Ред.) Яна Рачинского в Следственный комитет по делу о «реабилитации нацизма», вполне могут представлять опасность. В худшем случае он может оказаться за решеткой.
Это — реальная угроза, и ее нужно воспринимать серьезно. Не только угроза личной свободе наших коллег, но и экзистенциальная угроза для свободы исторической науки и свободного историко-политического образования в России.
— Обсуждаются ли потенциальные возможности по трудоустройству сотрудников «Мемориала» и в других немецких исторических фондах?
— Да. Однако здесь — та же ситуация, что и с архивом. Мы надеемся, что важная просветительская деятельность «Мемориала» может быть продолжена в России, а не в изгнании.
— Вы считаете, что ликвидации «Мемориала» еще удастся избежать?
— Как говорится, надежда умирает последней. Однако оценить шансы на это я не могу, поскольку слишком мало знаком с манерой работы российских судов. Я надеюсь, что ликвидацию «Мемориала» еще удастся предотвратить, но не могу сказать, что проявляю в этой связи исключительный оптимизм.
— В конце января группа политиков Эстонии выдвинула «Мемориал» на Нобелевскую премию мира. Как вы оцениваете шансы организации получить эту награду и то, какую роль она могла бы сыграть для гражданского общества в России?
— Я считаю, что это стало бы выдающейся поддержкой. Присуждение «Мемориалу» Нобелевской премии мира было бы потрясающим развитием событий, я бы исключительно приветствовал такое решение. Так же, как мы приветствуем выдвижение «Мемориала» на Премию мира немецких книготорговцев (награда деятелям литературы, науки и искусства за вклад в развитие мира и взаимопонимания между народами. — Ред.).
Все это — попытки символически выразить поддержку «Мемориалу», однако, я думаю, символику не стоит недооценивать. Надеюсь, она будет иметь влияние и в России и заставит тех, кто несет ответственность в политической и институциональной сфере, еще раз задуматься.
Смотрите также:
